Уже девять лет, как нет с нами мамулечки. А кажется, что все произошло вчера.
Очень тяжело осознавать, что больше никогда не увидим её, не услышим мамин смех, «грозный» голос, когда провинились, не сможем любоваться ее непосредственностью. Если радуется – то хохочет, «заливается» от души; если обижается – то на целых пять минут, а потом снова – мамуля прежняя: заботливая, внимательная, любящая, готовая на все ради семьи. Если у нас беда – бросает все дела и летит на помощь. Помню, Саня всегда говорил: ” Мамочка, как хорошо, когда ты рядом! Я ухожу на работу и забываю о домашних проблемах, потому что знаю, что все будет сделано, как положено. Я спокоен, когда ты рядом со мной!” И у меня было точно так же.
Мы всегда были уверены в безусловной маминой поддержке, независимо от ситуации, от расстояний, которые нас разделяли.
Очень тебя не хватает, мамулечка!
Восемь лет я живу в Америке и почти каждый год езжу в Ташкент. Первая и главная причина поездки – сходить на кладбище к мамочке, папе, проведать бабуль и дедуль.
В этом году, из-за карантина поездка откладывается и сердце с каждым днем всё больше сжимается от грусти и тоски.
Чтобы немного заглушить тоску, я решила сделать небольшое видео, собрав фотографии мамочки. А сопровождает видео, прекрасный «Менуэт» Генделя, который Саня специально выучил и исполнил для мамули.
Думаю, нет, уверена, что мамуля была бы очень довольна нашей работой. Наверняка, прослезилась и похлопала в ладоши, как раньше…
Помним тебя и любим, родная наша мамочка!
P.S К сожалению, YouTube не пропустил видео с известной музыкой, поэтому, сегодня 17 апреля 2021 года, вспоминая мамулин день рождения, я отредактировала видео.
Платонов Александр Сергеевич с дочерью Катей Москва. 1986г
Из воспоминаний Кати Платоновой, внучки.
….«Когда я была в Ташкенте и баба Лена пыталась уложить меня спать, а я видимо не укладывалась, она говорила, что пока я буду спать, придёт деда Сон. И когда я просыпалась, находила под подушкой белые конфеты! Она говорила, что это деда Сон приносит…»
Да. Действительно, так и было. Причем, эта традиция «сладкой» лжи, заложена была еще бабулей Катей, Екатериной Степановной Семикиной. В честь которой и была названа наша Катюня.
Когда я гостила у своей бабули (Катиной прабабушки) дома и мы с Аленой, моей двоюродной сестренкой, долго не засыпали, то бабуле именно так удавалось обмануть нашу бдительность.
Мы засыпали, а утром, первым делом, руку под подушку.
Я вспомнила о «Наполеоне», благодаря Кате, моей племяннице или
внучки мамули.
Катя. Москва 2007
… “Про бабу Лену вот недавно вспомнила. Про «Наполеон», его вкус помню до сих пор и не пробовала такого никогда в жизни. Когда ем “Наполеон” в ресторане, подсознательно сравниваю со вкусом детства и ещё ни разу не ела такого же!”
В детстве, Булик часто готовила для нас разные вкусности. Особенно, мы все любили торт «Наполеон». После переезда в Ташкент, когда Булику было уже трудно справляться, эстафету приняла мама.
Обычно, «Наполеон» готовили к Саниному приезду на каникулы или в отпуск, к моему и маминому дню рождения, потому что этот торт был и маминым самым любимым.
Мамулечка была очень «быстрая», легкая на подъем и почти мгновенно осуществляла все наши просьбы и мечты. Вот и с «Наполеоном» было так же.
Приезжает Саня и просит: «Мамочка, хочу «Наполеон». Сказано – сделано.
Заварной крем
Замешивалось самое простое тесто, как на пельмени, оставлялось на столе, под полотенцем, отдохнуть. Тем временем, я начинала варить заварной крем. Взбивала желтки с сахаром, немного муки, доводила молоко до кипения и вливала тонкой струйкой в желтковую массу. Ставила на огонь и постоянно помешивая, как научила Булик, доводила крем до загустения. А когда он немного остывал, добавляла сливочное масло. Крем становился нежным, маслянистым, но совсем не жирным.
Тесто отдохнуло и мулик принимается на раскатку коржей. Коржей всегда было много: 18-20 штук. Мамулечка раскатывала, а я, сидя на маленькой табуреточке перед духовкой, выпекала их, по два на листе.
Коржи для Наполеона
Мама раскатывала тонкие, почти прозрачные листы, потом, вырезала ровные круги, приложив тарелку определенного размера. Обрезки теста, я складывала вместе с коржами, выпекаться. Из них потом делала крошку для обсыпки торта.
Дело спорилось, и скоро перед нами высилась горка румяных коржей: хрупких, хрустких, но очень нежных.
Начинаю собирать торт. Промазываю каждый корж заварным кремом, слегка прижимаю и следующий кладу сверху. Крема должно быть много, чтобы тортик пропитался полностью, стал сочным, сладким и необыкновенно вкусным.
Ну, вот, торт готов. Ставим в холодильник на ночь, а утром наслаждаемся.
Если выдерживаем до утра…
Папа был очень дружен со своими двоюродными: Валерой и Леной. До самой последней минуты, папа поддерживал тесную связь с дядей Валерой и тетей Леной, они очень часто выручали нас в трудные минуты. Всегда помогали, просто и без лишних вопросов входили в положение, были чуткими и добрыми людьми. И по сей день, мы поддерживаем с тетей Леной контакт: переписываемся, созваниваемся, интересуемся жизнью друг друга.
Такие же теплые и душевные отношения сложились у меня с дочкой дяди Валеры – Светой, Светиком, как я её называю.
Эйвалек.
В Алмалыке, и в первой квартире и во второй, у нас часто гостили родные.
Помню, приезжала моя сестренка, Светик. Она была у нас в гостях несколько дней и, естественно, мама с папой старались устроить настоящий отдых.
Недалеко от Алмалыка, были карьеры, в которых добывали гравий. Гравий выкапывали и увозили на громадных грузовиках, а на месте раскопок образовались глубокие ямы, которые заполняли грунтовые воды. Эти ямы становились настоящими озерами, с теплой, чистой и прозрачной водичкой!
Папа повез нас со Светиком купаться в этих озерах. Называлось место Эйвалек. Главная неприятность заключалась в том, что мы не умели плавать.
Когда я была совсем маленькой, мы ездили на дамбу реки Ангрен, и я уже тонула в небольшом ручейке, рядом с Ангреном. Позже, папа несколько раз пытался научить меня плаванию, но безрезультатно.
Вот и в эту поездку, он показал мне, как держаться на воде, вытянув руки вперед и опустив голову в воду, при этом перебирать ногами. Я попробовала и вдруг поплыла. Это была огромная радость!
А Светик тонула на этих озерах, о чем недавно вспоминала с большим огорчением.
Через несколько дней, мы собирались ехать с мамой на море, по путевке в Адлер. Там, мое умение очень пригодилось и я не вылезала из морской воды. Правда, на большой глубине, если я опустив ногу, не чувствую дна, по-прежнему, испытываю страх. Стараюсь его преодолеть, но чаще, плаваю недалеко от берега.
Естественно, наше купание на Эйвалеке, закончилось сильными ожогами. Дома, мучаясь от боли, мы со Светиком заворачивались в мокрые простыни, чтобы смягчить горение, за что получали от мамы и Булика, которые волновались, что мы простудимся. Это в 40-градусную жару!
Юсуповские помидоры
Булик нас баловала омлетом из яиц. Почему-то, мы постоянно хотели есть и просили Булика делать омлет по несколько раз в день. А в перерывах – объедались Юсуповскими помидорами – огромными, сладкими и сочными!
Ели просто так, разломив помидорину на две части и впиваясь с сочную мякоть, глотали сладкий, помидорный сок. Это было блаженство!
Поездка в Питер.
Платонова Елена Петровна, Чупринина Раиса Павловна и ее дочь Света
Как-то раз, мы поехали с мамой в Ленинград. Тогда его называли Питер, а сейчас – Санкт-Петербург.
Несколько дней мы отдыхали вместе со Светиком и её мамой, тетей Раей. Дядя Валера разместил нас в каком-то Доме Отдыха, в Пушкине. Мы много гуляли по окрестностям, ездили в Павловск.
А еще я запомнила первую пробу ананаса, который привез дядя Валера. До этого случая, я ела ананас только в консервированном виде, мне он очень нравился. И когда нарезали свежий плод толстыми кружками, мы со Светиком сразу набросились на него. В результате, едкий ананасный сок разъел все губы и рот. Долго все болело. Но ананас был очень вкусный: сочный и сладкий.
Я и сейчас, чаще всего на Новый год, с удовольствием его ем. Только осторожно, чтобы не мучиться потом…
После отъезда Светика домой, а они уже переехали в Москву, мы с мамой продолжили наши прогулки по Пушкину. Совершенно случайно попали в какой-то задрипанный кинотеатр на старый фильм, « Фантомас». Как ни странно, он нам так понравился, что мы потом бегали по кинотеатрам в поисках продолжения фильма. И нашли все серии! До сих пор помню, с каким удовольствием и смехом мы наслаждались игрой и ужимками Луи де Фюнеса. Сейчас это кажется странным, а тогда отпуск, отдых оказали на нас магическое, расслабляющее действие.
Ресторан и гвоздика от незнакомца.
В этой поездке, мне запомнился еще один случай, который потом, много лет вспоминала мама, смеясь и сердясь одновременно.
Как-то днем, нагулявшись по Ленинграду и сильно проголодавшись, мы с мамой зашли в какой-то небольшой ресторанчик. Наверное, в те времена, сходить в ресторан не было таким уж дорогим удовольствием, как сейчас. А может быть, в отпуске могли себе позволить.
Поднялись в зал и заняли столик у окна. Это было на втором этаже. Помню, заказали свекольник и какое-то мясо, кажется лангет. В ожидании заказа, сидели и любовались видом из окна. По улице проходил молодой мужчина, в руках держал гвоздики. У него было великолепное настроение: просто светился от счастья! Увидев нас с мамой – размахнулся и бросил в окно гвоздику, прямо маме в руки. И со счастливой улыбкой пошел дальше.
Было удивительно и приятно. Но стоило нам переступить порог дома, в Ташкенте, как я тут-же доложила папе об этом случае!
«Вот так доча, быстро маму заложила» – сказал тогда папа…
Конечно, ничего страшного не произошло, но мама вспоминала позже, что этот случай вызвал у папы ревность, хотя было ясно, что никаких знакомых в Питере, у мамы и в помине не было.
В чимганские горы, я начала ездить в 90х годах. В то время, ещё работали девятиэтажные корпуса, зоны отдыха «Чимган». Сначала, путевку на 10 дней, получила моя сестренка, Ириша, на заводе, где работала. Время было трудное и мы решили разделить возможность отдохнуть, между всеми членами семьи.
Первыми поехали Люба и Ириша с сыном, Сашей. Я тоже отдыхала вместе с ними три дня. Потом нас сменила Алена с папой, Витей. Причём, один день мы провели все вместе: гуляли, общались, обедали в столовой – ресторане, который тоже пока функционировал. Было прекрасно!
Так продолжалось пару лет, но потом девятиэтажные корпуса опустели, у людей не было денег для отдыха, у государства некому было их содержать и создавать приемлемый сервис.
У меня сложились дружеские отношения с администратором одного их корпусов, Азизой и каждую весну я приезжала в горы, отдохнуть и собрать лечебные травы
В нашей первой квартире, на улице Ленина, было всего две комнаты и веранда. Коридор, небольшая прихожая с большим сундуком, ванная, туалет и кухня. Маленькая, но уютная квартирка.
Для бабули отгородили половину веранды и сделали комнатку. Там стояла кровать, маленький сундук с тёплыми одеялами и вещами, и туалетный столик, который, позже был перевезён в следующую квартиру.
В большой комнате стоял круглый, раздвижной стол, диван с валиками, пианино.
Мы с Саней жили в маленькой комнатушке, в которую попадали через коридор.
В коридоре стоял стеллаж с консервами на зиму, а в нашей комнате – две кроватки, друг напротив друга, вдоль стен; между ними – письменный стол и ещё один стеллаж с книгами.
Мы развлекались, как могли.
Вечером, в 9 или 9.30, мама загоняла нас спать. Никакие уговоры не помогали, дисциплина была железная. Мы с Саней ещё не хотели спать и тянули время.
Развлекались, как могли. А развлечение состояло в том, что каждый сооружал из своего одеяла шалаш, а потом залезали в эти шалаши и определяли, чей лучше. Все это продолжалось до маминого прихода и строгого оклика. После него мы засыпали.
А утро начиналось либо с чтения книг, которые мы читали с раннего детства, лёжа в постели, либо с карточной игры. Да, мы очень любили играть в карты.
Игры были незамысловатые: в простого дурака, в подкидного дурака, в “ведьму” или “пьяницу”. Играли с 7 утра, до того, как мама или бабуля объявляли подъем. Это означало сборы к школе и детскому саду.
Злюка и ангел.
Мамочка с любимым Саней, уже взрослым.Ташкент
Саня в нашей семье был любимчиком для всех родственников. И до сих пор, его считают самым-самым лучшим. Думаю, это связано с его мягким, послушным характером в детстве.
Я же была маленькой злючкой, если не хотела что-либо сделать – заставить никто не мог, и всегда добивалась своего.
Каждый вечер, папа приносил маленькую плитку шоколада, который я обожала. Саня больше любил варенье и шоколад оставлял на потом.
Я же съедала свою плитку мгновенно и нарезала круги вокруг Саниной. А он спокойно занимался своими делами, не обращая на меня внимания. Когда я начинала просить кусочек, Саня говорил: «Ты свою съела, нечего рот разевать. Когда захочу – съем». Мое терпение лопалось, я начинала щипать, кусать и царапать Саню, чтобы он со мной поделился, а он спокойно сгребал меня своими ручищами, сажал на колени и говорил: «Вот так, теперь всю жизнь будешь сидеть!» Я не могла вырваться из его объятий, начиналась паника и истерика, потому что я совершенно не терпела, если ограничивали мою свободу.
Мне даже в голову не приходило, что Саня, тоже будет сидеть так всю жизнь!
Иногда я не хотела идти в детский сад, потому что там была ужасно невкусная еда, но у мамы была железное правило: –
« Мы с папой идём на работу, хотим или не хотим, а ты – в садик. Сад – это твоя работа. Все. Разговор окончен. Собирайся и иди». А я, до сих пор, с отвращением вспоминаю вермишелевый суп из пачек. В нем плавали вермишелевые звездочки, разваренные до состояния слизи. Все пачковые супы были одного вкуса, который мне не нравился, но ослушаться маму было невозможно.
***
Помню, я всегда плохо ела, аппетита не было. Не любила супы, вылавливала из борща капусту и складывала по краям тарелки. Вообще, ничего не могла есть, меня постоянно тошнило. А Булик меня кормила из ложки до 5 класса, потому что мы с ней боялись маминого гнева. Сидели за столом по 2 часа и бабуля меня уговаривала: «Съешь ещё ложечку, а то скоро мама придёт и будет сердиться».
Наконец, наступает час икс. Мама открывает дверь и направляется в кухню. Я хватаю ложку из бабулиной руки и пытаюсь что-то съесть. Мама, грозно глядя на меня, говорит: “Если не съешь – всыплю так, что влипнешь в стену и твой портрет останется на всю жизнь.” Я представляла эту картину и начинала плакать.
Или: -“Если не съешь кашу, надену на голову тарелку, так и будешь сидеть.”
Я наивно верила всем этим обещаниям и давилась кашей или супом, пока мама не уходила из кухни.
Конечно, если я оставалась без присмотра, то недоеденная каша тихонько выбрасывалась в туалет. Булик делала вид, что не заметила. Благодарна ей за поддержку!
Мамуля была очень эмоциональной, импульсивной, непосредственной и прямолинейной. Часто, эти особенности приводили к обидам и недопониманию ее близких подруг. Как правило, мама говорила то, что думала, без дипломатических вывертов и удивлялась, если человек обижался на правду.
В молодости, я тоже вела себя подобным образом, но постепенно поняла, что «голая правда» никому не нужна. Сейчас, я иногда пытаюсь подумать, прежде чем высказаться. Жаль, что не всегда получается.
Ещё одна особенность мамулечки: ее простодушие – частенько использовалось в нашей весёлой семейке.
Ильюшкин и магнитофон ” Мрия”
Магнитофон “Мрия.” Алмалык. 1968 г
Приходя с работы, мама переодевалась и бежала в кухню готовить ужин (если он не был готов). А пока переодевалась, рассказывала о прошедшем дне. У неё был коллега по работе, Ильюшкин. Он был немного странноватым человеком и мама всегда рассказывала о нем какие-то истории.
Папа всегда журил маму за ее импульсивность и подверженность травмам: просил быть осторожней и аккуратней, не торопиться, но бесполезно. Однажды, мамина любовь к консервированию продуктов, привела к серьёзной травме. Так как, больших бутылок для томатного сока уже не было в достаточном количестве, то сок разливали в банки. Мама налила кипящий сок в банку и, захватив специальным приспособлением за край, подняла банку, чтобы закатать крышку. В это время, дно у банки откалывается и весь кипящий сок выливается маме на ноги.
Конечно, ожог был страшный и маме пришлось залечивать раны несколько недель . После этого случая, консервировать продолжали, но банку ставили с миску и только после нескольких проверок, начинали закатывать.
Даа, был еще подобный ожог, но уже смородиновым компотом. Жизнь маму так и не научила беречься!
Как папа горел.
Вот такой был у нас Запорожец.
Второй случай ожога произошёл с папой.
Было это уже в Ташкенте. Однажды, папа уехал на Алайский базар. Через некоторое время звонок в дверь. Открываю, стоит папка без рубашки, в одних брюках, руки подняты вверх, а на голове короткий ёжик. Надо сказать, что у папы всегда были очень густые волосы и коротко он не стригся. А тут – ёжик.
Он выглядел настолько странно и смешно, что я рассмеялась. Папа мой смех не поддержал, а рассказал, что с ним произошло.
Недалёко он базара, повалил дым из-под капота. Папа остановил машину, открыл капот, а оттуда вырвалось пламя и мгновенно опалило лицо, сожгло волосы и обожгло все руки. Он быстро сообразил и сорвал с себя горящую рубашку. Мужики – водители сразу бросились сбивать пламя, потушили машину, а папу отвезли в травм пункт. Там раны обработали и отпустили домой.
Мама, как обычно, в ужасе и ступоре. Я помчалась в аптеку, купила пену от ожогов, бинты и несколько недель лечила папины ожоги.
Благодаря тому, что мы сразу начали лечение, все обошлось без серьезных последствий, только на руках осталось несколько рубцов. Но до сих пор, у меня колотится сердце и становится страшно, когда я вспоминаю этот случай.
Что-то меня потянуло на страшные воспоминания.
Как мама упала на стекла.
Это случилось уже в начале двухтысячных. Прихожу с работы, входная дверь открыта, в кухне стоит соседка, с огромными, полными ужаса глазами и не может вымолвить ни слова.
В кухне, рядом с плитой, у нас небольшое окно. Так вот, окно разбито, вся кухня усыпана стеклом, мама лежит посреди этих стёкол. Причем, одно, самое большое стекло, торчит из пола, рядом с маминой спиной. Видимо, мама в своем падении, “обогнала” стекла и упала чуть раньше.
Оказывается, она решила вытереть пыль на шкафчике. Шкаф высоко, не дотянуться. Мамулечка ставит табуретку и поднимается на неё, но не учла, что полы халата довольно длинные. Встаёт на пОлу халата, естественно, тянет сама себя вниз, теряет равновесие и падает. По дороге задевает локтем стекло, оно разбивается и мама летит вниз, прямо на стекла.
Входную дверь мы никогда не закрывали на ключ и в это время, соседка Назира, зашла зачем-то к нам. Услышала звон стекла, грохот, вбегает в кухню, а там полно стёкол и между ними лежит мама. Тут и я подоспела.
Удивительно, но порезов почти не было, несколько царапин на спине и все. Но зато, мама сильно ударилась головой. Я ее уложила в постель и запретила подниматься.
Вечером у неё поднялась высокая температура, началась лихорадка, бред, сильная головная боль. Вызвала «Скорую помощь», сделали уколы и сказали, что у мамы воспаление мозговой оболочки. Строгий постельный режим.
Уже здорова.
Утром я отпрашиваюсь с работы и начинаю лечение. Пролежала мама почти 10 дней.
К счастью, все обошлось, скоро мамулечка начала вставать и вернулась к прежней жизни.
Дисциплина в нашей семье всегда была на первом месте. Благодаря мамулечке, мулику.
Она была строгой, очень ответственной и нас приучала к порядку с детства. У каждого были свои обязанности. Я мыла каждый вечер обувь для всех, сама пришивала белый подворотничок и гладила школьную форму. Саня, мой старший брат, отвечал за мытье полов в квартире. Папа каждую субботу, вместе с мамой ездил на базар за продуктами, дома – пылесосил и отвечал за стирку белья в стиральной машине, а потом занимался его глажкой. Булик – готовила обеды, ужины и пекла разные вкусности. Каждый занимался делом. Continue reading “Главное – дисциплина!”
