Мой брат, Саша, поступил в музыкалку, а Булик начала заниматься и со мной. Помню, у неё были старинные ноты ансамблей в четыре руки. Она играла аккомпанемент, а я – мелодию. Конечно, моя партия была очень простой, но мне нравилось и мы играли по несколько раз одно и тоже.
В начальных классах, Булик всегда проверяла и помогала учить задания по музыке: была моим репетитором. Благодаря ей, я быстро продвигалась и играла сложные произведения уже в младших классах. Переиграла этюды Черни, знала все гаммы, так что с техникой у меня все было отлично, что очень помогало всегда – в школе Глиэра и позже, в консерватории. А чтение с листа (тоже благодаря Булику) – это мой конёк.
Уже работая в институте культуры и в консерватории, я с благодарностью вспоминала, как мы с бабулей каждый день разбирали, играли с листа новые произведения. Я до сих пор обожаю играть с листа, жаль, что уже нет такой возможности.
Каждый приезд в отпуск, я встречаюсь со своими подружками по работе и каждый год меня приглашают вернуться на кафедру. Говорят, что наше, советское поколение, играет гораздо лучше, чем нынешние концертмейстеры. Ни транспонировать, ни с листа сбацать без подготовки – НИЧЕГО. Да и с техникой у них плоховато. Приятно, когда ценят твой профессионализм.

А от Булика у меня остались ноты «Времена года»Чайковского, 1932 года издания. Храню их, как реликвию и при любой возможности играю «Октябрь». Бабуля очень любила эту пьесу.

Бабуля, Надежда Николаевна, была очень дружна со своей младшей сестрой, Верой.
Вера – быстрая, энергичная, по сравнению с Надей. Булик рассказывала, что за столом они всегда пререкались. Булик возмущалась: – « Вера, ну что ты ешь, как Трезор, торопишься!» На что Вера отвечала: «А на тебя смотреть противно, копаешься в тарелке по полчаса!».
Тетя Верик, как я ее называла, много курила. Причем курила всегда только папиросы. Не помню, «Казбек» или «Беломорканал». Доставала из портсигара папироску, сплющивала один конец (как полагается папиросам без фильтра) и закуривала.
Помню, булик рассказывала, о последних днях жизни, когда тетя Верик лежала почти в безсознательном состоянии, а бабуля находилась рядом с ней до последних минут, ухаживала за ней.

– «Вера спит, и во сне чиркает спичкой, потом затягивается, как будто закуривает»…
Даже сейчас, прислушиваясь к себе, я не чувствую никакого осуждения или возмущения тем, что тетя Вера курила. Тогда это казалось таким естественным. Без папироски, мы ее не представляли.

Вспоминает Вера Калмыкова (Губанова). Внучка.
« У Бабы Веры была пепельница в виде башмачка. Мы храним ее, как семейную реликвию.»

Мои воспоминания о Булике.

Приехав из Дальверзина, бабуля привезла с собой пианино «Красный Октябрь».
Это был большой, чёрный инструмент, который занимал пол стены в одной из комнат. Пианино было старенькое, но с великолепным, оркестровым звуком, а клавиши были желтоватого цвета. Я всегда думала, что они из слоновой кости. А может быть, так и было?
В детстве, бабуля имела гувернантку, которая разговаривала на немецком языке и каждое утро, заплетая бабуле косу, проверяла ее знания немецкого, спрашивая слова. Если булик мешкала или просто не отвечала – получала расческой по голове. Занятия музыкой тоже входили в обязательный пункт воспитания, так что булик владела инструментом в достаточной степени, чтобы заниматься со мной и Сашей (моим старшим братом).

Continue reading “Занятия музыкой.”