Вязигина Вера Николаевна.

Тетя Вера, Верик была младшей сестрой Булика, (Платоновой Надежды Николаевны) и моей любимой тетей. Звала я ее тетя Верик, хотя она считалась моей двоюродной бабушкой.
Запомнила ее с папиросой в руках, копной седых и чрезвычайно густых волос, коротко остриженных. Помню, когда приходилось стричься, мастер выстригал тете Вере бесконечное количество волос по всей голове, но их количество не уменьшалось. Они были очень густые и жесткие.

Вывих.

Помню, однажды, она была у нас в гостях, в Алмалыке. Они с бабулей теребили вату, обновляя одеяло. Я, как обычно «гОйдала» (выражение булика) на улице. Гоняла с мальчишками по камерам, огромным баллонам от большегрузных машин, которые были уложены на детской площадке. Самый большой шик был, если ты мог перепрыгивать с одной камеры на другую, как можно дольше не спрыгивая на землю. У меня это получалось замечательно, пока я не споткнулась и не упала вовнутрь камеры, вывихнув руку. Зрелище было страшное: косточка на запястье торчала под кистью. Я, придерживая изуродованную руку, пришла домой и с ужасом ждала маминого нагоняя.
А тетя Верик спокойно подошла ко мне и попросила показать, что это там у меня. Я, ничего не подозревая, протянула руку, а она быстро и ловко дернула руку к себе. Косточка встала на место и я даже не успела испугаться.
Вот такой я и запомнила тетю Веру, Верика: спокойной и хладнокровной, никогда не теряющей присутствия духа, а терять его она не могла, потому что жизнь была к ней слишком сурова.

Испытания.

 

Работала учительницей младших классов и практически одна воспитывала сына и дочь. Муж, Георгий Алексеевич Глиняный, был свободным художником и большим любителем путешествий. Вместе с любимой тещей, матерью бабули и тети Веры, внезапно собирали многочисленные чемоданы, сундуки, коробки и ехали в другой город, просто пожить в другом месте.
Не обращая внимания на то, что тетя Вера успела устроиться на работу в школу, а дети только начали привыкать к новым ученикам в классе. Собрались и поехали.

Из воспоминаний дочери тети Верика, Глиняной Елены Георгиевны, моей двоюродной тети:

“То Ревель -Таллин, то Харьков, а перед самой войной 1941 года – собрались в Ленинград. К счастью, тете Вере удалось их убедить остаться в Люберцах. Трудно представить, что бы было, уехав они в Ленинград перед началом Великой Отечественной Войны…
Когда немцы появились в Люберцах, семья, захватив самое необходимое успела эвакуироваться. Дом был сожжен немцами, а тетя Вера, дядя Валера, ее брат с матерью перебрались в Узбекистан, к Булику, в Дальверзин.
Там жили до 1945 года, потом переехали в Ташкент, где ждали вызова на Украину от мужа, Глиняного Георгия Алексеевича. Он приезжал в Дальверзин лишь раз, на несколько дней, худой и болезненный, наказав ждать вызова в Дрогобыч (или Дорогобуж), где он работал инженером на каком-то заводе.
Вызова так и не дождались. Пришло известие о его смерти, в 1946 году.
А семья обосновалась в Ташкенте.”